Реклама на портале

Кто такой сигизмунд 3. Биография

Сигизму́нд III (швед. Sigismund , польск. Zygmunt , белор. Жыгімонт III Ваза, лит. Zigmantas 20 июня 1566 - 30 апреля 1632) - король польский и великий князь литовский с 27 декабря 1587 года, король шведский с 27 ноября 1592 по июль 1599 года, внук Густава Ваза и Сигизмунда Старого, сын шведского короля Юхана III и Екатерины Ягеллонки.

  • Полный королевский титул на польском: Z Bożej łaski król Polski, wielki książę litewski, ruski, pruski, mazowiecki, żmudzki, inflancki, a także dziedziczny król Szwedów, Gotów i Wenedów.
  • Полный титул на русском: Божею ласкою король Польский, Великий князь Литовский, Русский, Прусский, Мазовецкий, Жмудский, Ливонский, а также наследный король Шведов, Готов и Венедов. [источник не указан 114 дней ].

Будучи избран на престол Речи Посполитой, Сигизмунд стремился объединить под своей властью Речь Посполитую и Швецию. На короткое время ему это удалось. В 1592 году он объединил под личной унией оба государства, но в 1595 году шведский парламент избрал герцога Седерманландского регентом Швеции вместо отсутствующего короля. Сигизмунд потратил большую часть своей оставшейся жизни на попытки вернуть себе обратно утраченный престол.

Сигизмунд остался достаточно противоречивой фигурой в истории Польши. С одной стороны, его долгое правление пришлось на высшую точку могущества Речи Посполитой. С другой, при нём проявились первые признаки упадка, которые в будущем привели к гибели польско-литовского государства.

Начало правления

Родился 20 июня 1566 года в замке Грипсхольм, где его мать Катерина Ягеллонка сопровождала своего мужа - Юхана, заключённого своим братом Эриком XIV. Сигизмунд был воспитан иезуитами в духе воинствующего католицизма.

Как потомок Ягеллонов по женской линии, 21-летний принц Сигизмунд в 1587 году был избран польским королём, благодаря стараниям своей тётки Анны Ягеллонки и великого коронного гетмана Яна Замойского. Приглашая последнего Ягеллона и наследника шведской короны на трон, польская сторона рассчитывала уладить со Швецией территориальные проблемы и получить спорные земли на севере страны.

Вскоре после коронации Сигизмунд выступил против своего соперника, эрцгерцога австрийского Максимилиана; последний был разбит под Бичиной и взят в плен (1588), но отпущен на свободу по договору 1589 года, по которому отказался от всяких притязаний на польский престол. Сигизмунд ни своей наружностью, ни характером не понравился полякам; нерасположение к нему ещё больше усилилось, когда, выехав в Ревель (1589) для свидания с отцом, он тайно вступил в переговоры с Эрнестом, герцогом австрийским, и на известных условиях готов был отречься в его пользу от польской короны. Молодой король не расположил в свою пользу и могущественного Замойского. Первым поводом к раздору между ними послужила Эстляндия, которую Сигизмунд обещал в договорных пунктах присоединить к Польше, но не исполнил обещания. Результатом этого был инквизиционный сейм против короля (1592) и ослабление королевской власти. Место Замойского, который рассчитывал управлять королём, заняли иезуиты.

Главной своей задачей Сигизмунд поставил упрочение в Польше католицизма, уничтожение протестантизма и православия. Подавив в Юго-Западной Руси восстание Косинского (1591-1593) и восстание Наливайко (1594-1596), активно способствовал заключению Брестской унии в 1596 году. Борьбу в врагами Веры Христовой - православной Россией и протестантской Швецией - он считал основной задачей во внешней политике. Наряду с этими задачами Сигизмунд руководствовался династическими интересами.

Ослабление власти короля

Во внутренней жизни Польши царствование Сигизмунда является началом эпохи разложения государства. Крупнейшими событиями были рокош Зебжидовского и утверждение на сеймах начала единогласия.

Главной причиной рокоша явились систематические попытки Сигизмунда к утверждению абсолютизма, которые, впрочем, постоянно отвергались сеймами. Сигизмунд стремился ограничить права сеймов, преобразовать прежние должности в зависимые от короля чины и организовать польское можновладство с помощью майоратов, обладание которыми давало бы голос в Сенате. При всех своих стремлениях к абсолютизму Сигизмунд, однако, сам содействовал торжеству принципа единогласия на сеймах, которым в корне подрывалась возможность реформ. Когда Замойский на сейме 1589 года выступил с предложением, чтобы решения сейма постановлялись по большинству голосов, то противником этого проекта явился сам король, который выставил против Замойского оппозицию Опалинского. Правительственная анархия, утвердившаяся при Сигизмунде, нашла себе теоретическое обоснование в теории «золотой свободы».

Борьба за Швецию

В (1592) году Сигизмунд женится на дочери эрцгерцога австрийского Карла и внучке императора Фердинанда I - Анне, которая родила в 1595 году будущего короля - Владислава.

После смерти своего отца Юхана III (1592 год) Сигизмунд поехал в Швецию и короновался шведской короной (1594 год), но по возвращении в Польшу вынужден был назначить регентом Швеции своего дядю Карла, герцога Седерманландского, который, поддерживая протестантизм, приобрёл расположение народа и явно стремился к престолу.

В 1596 году Сигизмунд перенес столицу из Кракова в Варшаву.

При втором своём пребывании в Швеции (1598) Сигизмунд оттолкнул от себя многих сторонников: он был окончательно отстранён от престола (1599), а его дядя объявлен королём Швеции на сейме в Норчёпинге, в 1604 году, под именем Карла IX. Сигизмунд не хотел отказываться от своих прав на шведский престол и вовлёк Польшу в 60-летние неудачные для неё войны со Швецией.

После смерти первой жены Анны Габсбургской (Ракуской) в 1598 году Сигизмунд в 1605 году женится на её сестре Констанции, родившей в 1609 году сына, названного Яном Казимиром.

Сигизмунд III Ваза тяжело переживал кончину жены Констанции 10 июля 1631 и тяжело заболев, умер от инсульта 30 апреля 1632.

Войны с Россией

Вынашивая планы экспансии на восток, Сигизмунд поддержал Лжедмитрия I, заключив с ним тайный договор. По воцарении в Москве самозванец обещал отдать Польше Чернигово-Северскую землю. После смерти Лжедмитрия I Сигизмунд в 1609 году возглавил осаду Смоленска.

«Представление пленного царя Василия Шуйского сенату и Сигизмунду III в Варшаве», картина Яна Матейко

Польские войска под командованием Жолкевского в 1610 году заняли Москву. Русские бояре решили избрать на московский престол сына Сигизмунда III королевича Владислава. 29 октября 1611. Бывший царь Василий Шуйский и его братья Дмитрий и Иван принесли ему оммаж в Варшаве. После освобождения Москвы земским ополчением в 1612 году война продолжилась до 1618 года, когда в Деулине было заключено перемирие, по которому за Польшей остались Смоленская, Черниговская и Северская земли.


Участие в войнах: Война за Польское наследство. Войны за шведский трон. Русско-польская война.
Участие в сражениях: Под Бичиной. Осада Смоленска.

(Sigismund III Vasa) Король Польский и Великий князь Литовский (1587-1632), король Шведский (1592-1599)

Сигизмунд был рожден в 1566 году в Грипсхольме, где его отец находился в заточении после неудачного мятежа против Эрика XIV . Несмотря на то, что большая часть шведов была протестантами, мать-полячка воспитывала сына в католической вере, что впоследствии послужило поводом для конфликта между шведской знатью Сигизмундом. В домашней жизни Сигизмунд придерживался особой чистоты нравов, не поощрял излишеств. Он был большим знатоком ювелирного дела и живописи. Из-под его кисти вышли несколько картин, три из которых сохранились до нашего времени. Искусствоведы долгое время ошибочно приписывали их Тинторетто. Сигизмунд также сделал несколько серебряных украшений для гробницы Святого Адальберта Пражского в Гнезновском соборе.

В 1586 году скончался прежний король Польши Стефан Батори . Польская шляхта тогда была разделена на два лагеря: сторонников семейства Зборовских и сторонников канцлера Яна Замойского. 19 августа 1587 года при содействии Замойского и вдовы Батория Анны Ягеллонки Сигизмунд был избран королем Польши и одобрен регентом, польским примасом Станиславом Карнковским. Однако второй кандидат на трон, Максимилиан III Австрийский , оспорил результаты выборов, так как полагал, что имеет больше прав на корону. Поскольку оба кандидата во время выборов находились за пределами Польши, все решила быстрота прибытия в Речь Посполитую. Узнав о своем избрании, Сигизмунд уже 7 ноября сошел на польский берег в Оливе. Там он подписал соглашения ("pacta conventa "), по которым уступал часть своих королевских полномочий сейму. В тот же день Сигизмунд вернулся на корабль и перебрался в Гданьск, а уже две недели спустя прибыл в Краков, где 27 декабря 1587 года был коронован. Тем временем Максимилиан попытался захватить корону силой и развязал Войну за Польское наследство , однако был разбит в сражении при Бычине сторонниками Сигизмунда под командованием гетмана Яна Замойского и попал в плен. Впрочем, вскоре после вмешательства папы Сикста V он был отпущен на свободу и в 1589 году отказался от всех претензий на польский трон.

Молодой король не нравился полякам ни наружностью, ни характером. Неприязнь к нему еще больше усилилось в 1589 году, когда, уехав в Ревель для встречи с отцом, Сигизмунд тайно вступил в переговоры с австрийским эрцгерцогом Эрнестом и выразил готовность отречься от польской короны в его пользу. Вскоре Сигизмунд поссорился и с Яном Замойским, отказавшись исполнить давнее обещание о присоединении Эстонии к Речи Посполитой .

С 1592 года Сигизмунд оказался под влиянием иезуитов, и одной из главных целей короля стало упрочение польского католицизма. В 1596 году Сигизмунд выступил инициатором Брестской унии , пытаясь перевести православных подданных в подчинение Папе Римскому. В том же году он перенес столицу Польши в Варшаву (из Кракова).

В 1592 году скончался Юхан III , и Сигизмунд получил согласие сейма на принятие шведской короны. Будучи католиком, он обещал содействие лютеранской церкви в Швеции , и в 1594 году был коронован королем Швеции. Тем не менее, он остался жить в Польше, доверив управление Швецией регенту Карлу герцогу Сёдерманландскому , который приходился ему дядей. Будучи лютеранином, тот пользовался в Швеции немалой популярностью и не скрывал своих королевских амбиций. Запугивая их возвращением католицизма и играя на религиозных чувствах соотечественников, он ополчил шведов против Сигизмунда. Последний попытался исправить ситуацию и в 1598 году вторгся в Швецию с большой польской армией, однако в битве при Стонгебро был разгромлен. Ему было запрещено править Швецией из-за границы, но, несмотря на это, он вернулся в Польшу. В 1599 году Сигизмунд был смещен со шведского трона. Герцог Карл был избран регентом, а через несколько лет королем Швеции. Тем не менее, Сигизмунд не оставил попыток вернуть себе шведскую корону и втянул Польшу в серию затяжных, разрушительных, но безуспешных войн со Швецией.

С самого начала правления в Польше Сигизмунд предпринимал попытки ввести в своем государстве некое подобие абсолютизма. Он стремился ограничить права сеймов, преобразовать прежние должности в зависимые от короля чины и организовать польское "можновладство " с помощью майоратов, обладание которыми давало бы голос в сенате, но все его попытки реформ сдерживались сеймом. Вместе с тем еще 1589 году Сигизмунд отклонил предложение Яна Замойского заменить принцип единогласия при голосовании в сейме на принцип принятия решения простым большинством голосов. В 1605 году Сигизмунд предпринял очередную попытку укрепить монаршую власть и запросил у сейма разрешение на увеличение налогов на содержание войска, а также потребовал ограничить право сейма на "свободное вето". В ответ на это 5 августа 1606 года Миколай Зебжидовский поднял в Сандомире "рокош " - разрешенное польским правом восстание шляхты против короля, в случае, когда тот вопиюще нарушал законы. Гражданская война закончилась 6 июля 1607 года поражением повстанцев в сражении при Гузове и сохранением status quo по состоянию на 1605 год.

После подавления "рокоша " Сигизмунд принял решение направить энергию воинственной шляхты против какого-нибудь внешнего врага. Его выбор пал на Россию. Во время Великой Смуты на Руси польские магнаты поддержали претендента на трон Лжедмитрия . Несмотря на то, что интервенты в итоге были изгнаны из Москвы, по Деулинскому перемирию 1618 года Речь Посполитая приобрела немалые земли в районе Смоленска. Помимо этого, в годы правления Сигизмунда некоторые шляхтичи, в частности Ян Замойский, вели так называемые Магнатские войны на молдавских землях, закончившиеся поражением польской армии при Цецоре в 1620 году.

В целом серия войн, в которые Сигизмунд втянул Речь Посполитую, принесла стране гораздо больше вреда, чем пользы, а его правление расценивается современными историками, как начало конца Золотого Века Польши.

Умер Стефан Баторий. 20 декабря об этом стало известно в Москве. Недавний опыт показал, как важно было для Москвы избрание короля в Польше. Поэтому Борис Годунов и другие бояре решили выставить кандидатуру царя Федора (1557-1598) и активно участвовать в избирательной кампании.

20 января 1587 г. в Польшу было отправлено посольство во главе с думным дворянином Елизаром Ржевским. В царской грамоте говорилось: «Вы бы, паны рады, светские и духовные, смолвившись между собою и со всею землею, о добре христианском порадели, нашего жалованья к себе и государем нас на Корону Польскую и Великое княжество Литовское похотели, чтоб этим обоим государствам быть под нашею царскою рукою в общедательной любви, соединении и докончании; а мы ваших прав и вольностей нарушать ни в чем не хотим, еще и сверх прежнего во всяких чинах и вотчинах прибавлять и своим жалованьем наддавать хотим». О будущем местопребывании короля польского и русского царя Федора было сказано, что он поочередно будет править то в Польше, то в Литве, то в Москве. В Польше же и Литве будут по-прежнему управлять радные паны и сноситься с иностранными послами по второстепенным делам. С важными же делами послы должны прибывать в Москву к царю Федору, а с ними вместе по два радных пана из Польши и Литвы.

Увы, Борис Годунов повторил ошибку Ивана Грозного. Ляхам и литве нужны были не обещания, пусть даже вполне реальные, а наличные «бабки», и притом немедленно.

Ночью к московским послам тайно явились воевода трокский Ян Глебович и коронный стольник князь Василий Пронский и прямо потребовали денег на подкуп радных панов. Послы отвечали, что об этом им наказа нет, да и казны с ними нет.

Наконец на втором съезде сейма радные паны уже среди бела дня и публично заявили послам: «Даст ли им государь на скорую оборону 200 тысяч рублей? Без чего об избрании Феодора говорить нельзя». Послы ответили, что государь государства не покупает, но если он будет избран, то послы займут и дадут панам до 60 тысяч польских золотых. Паны возразили, что этого мало. Послы увеличили сумму до 100 тысяч, но паны не согласились и на это. Они говорили: «Царь обещал давать шляхте землю на Дону и Донцу; но в таких пустых местах какая им прибыль будет? Да далеко им туда и ездить. У нас за Киевом таких и своих земель много. Как вам не стыдно о таких землях и в артикулах писать! Будет ли государь давать нашим людям земли в Московском государстве, в Смоленске и северских городах?» Послы отвечали: «Чья к государю нашему служба дойдет, того государь волен жаловать вотчиною и в Московском государстве».

Еще раз подчеркну: все это паны говорили публично и от лица «Польской республики». Кончилось дело, как и в прошлые разы: московские бояре и паны не сошлись в цене на польскую корону.

Конкурентами царя Федора стали эрцгерцог Максимилиан Австрийский и наследный принц Сигизмунд, сын шведского короля Иоанна III.

Тут придется сказать несколько слов о шведской династии Ваза. К началу XVI в. Швеция находилась в династической (Кальмарской) унии с Данией. Правил обоими королевствами датский король Кристиан II. В 1521 г. шведский рыцарь Густав Ваза поднял восстание против короля Кристиана II. Датские войска потерпели поражение, и в 1523 г. ригсдаг (парламент) избрал Густава Вазу королем Швеции. Новый король расторг унию. Вскоре датская аристократия свергла Кристиана II и с датского престола. Новый датский король Фридрик I признал Густава Вазу королем Швеции. На этом Кальмарская уния окончательно прекратила свое существование.

Густав Ваза испытывал крайнюю нужду в денежных средствах и попытался поправить дело за счет церкви. Это привело его к конфликту с епископами и Римом. В Швеции получили свободу проповеди лютеранские священники. Первыми новое вероисповедание приняли горожане Стокгольма - с 1525 г. богослужение стало вестись здесь на шведском языке, а год спустя Олаус Петри перевел Евангелие с латинского на шведский язык. В 1527 г. на ригсдаге в Вестеросе король, поддержанный в первую очередь дворянством, настоял на секуляризации церковного имущества.

Официально реформацию приняли церковные соборы 1536-1537 гг. В 1539 г. было введено новое церковное устройство. Король стал главой церкви. Церковным управлением ведал королевский суперинтендант с правом назначать и смещать духовных лиц и ревизовать церковные учреждения, включая сюда и епископства. Епископы сохранялись, но власть их ограничивалась советами-консисториями.

Реформация способствовала укреплению независимости шведского государства в форме централизованной сословной монархии.

Густаву Вазе удалось укрепить не только шведское государство, но и королевскую власть. Однако, сделав многое для централизации королевской власти, Густав, верный средневековой традиции, разделил королевство на четыре части, отдав их во владения своим сыновьям Эрику, Иоанну, Магнусу и Карлу. После смерти Густава в 1560 г. его старший сын стал править под именем Эрика XIV, а три младших брата остались полунезависимыми правителями с не определенными законом правами по отношению к королю.

Вскоре Эрик вступил в конфликт с родным братом Иоанном (Юханом), герцогом Финляндским, и большей частью шведской аристократии. 29 сентября 1568 г. в Стокгольме вспыхнуло восстание. Эрик был свергнут с престола, объявлен сумасшедшим и заключен в тюрьму. На престол взошел его брат Иоанн (Юхан) III.

Новый король был женат на Екатерине (1526-1583 гг.), дочери Сигизмунда I Старого. Таким образом, королевич Сигизмунд имел с Ягеллонами родство по женской линии. Однако в историю он вошел как Сигизмунд Ваза.

9(19) августа 1587 г. группа панов - сторонников Яна Замойского - провозгласила королем Сигизмунда. Конкурирующий клан Зборовских, в свою очередь, объявил королем эрцгерцога Максимилиана. Любопытно, что литовские паны не участвовали в избрании обоих «королей», а направили своих представителей к русским послам и напрямую потребовали, чтобы царь Федор заявил о переходе в католичество и чтобы им немедленно было выдано для начала 100 тысяч рублей наличными. Послы сказали, что на это ответ уже дан, и другого ответа не будет.

Оба новоизбранных короля поспешили ввести в Польшу по «ограниченному контингенту» своих войск. Максимилиан с австрийцами осадил Краков, но штурм был отбит. Между тем с севера со шведским войском уже шел Сигизмунд. Население столицы предпочло открыть ворота шведам. Сигизмунд мирно занял Краков и немедленно там короновался (27 декабря 1587 г.). Замечу, что, присягая, Сигизмунд III повторил все обязательства предшествующих королей в отношении диссидентов.

Тем временем коронный гетман Ян Замойский со своими сторонниками дал сражение Максимилиану при Бычике в Силезии. Австрийцы были разбиты, а сам эрцгерцог взят в плен. В начале 1590 г. поляки освободили Максимилиана с обязательством не претендовать более на польскую корону. За него поручился брат - император Священной Римской империи.

Но, в отличие от прежних королей Польши, Сигизмунд был фанатичным католиком. На его убеждения повлияла и мать - убежденная католичка, и реформация в Швеции.

Взойдя на престол, Сигизмунд III немедленно приступил к гонениям на диссидентов (то есть некатоликов). В 1577 г. знаменитый иезуит Петр Скарга издал книгу «О единстве церкви божией и о греческом от сего единства отступлении». Две первые части книги посвящались догматическим и историческим исследованиям о разделении церкви, в третьей части содержались обличения русского духовенства и конкретные рекомендации польским властям по борьбе с православием. Любопытно, что в своей книге Скарга именует всех православных подданных Речи Посполитой просто «русскими».

Скарга предложил ввести унию, для которой нужно только три вещи: во-первых, чтобы митрополит Киевский принимал благословение не от патриарха, а от папы; во-вторых, чтобы каждый русский во всех артикулах веры был согласен с Римской церковью; и, в-третьих, чтобы каждый русский признавал верховную власть Рима. Что же касается церковных обрядов, то они остаются прежними. Эту книгу Скарга перепечатал в 1590 г. с посвящением королю Сигизмунду III. Причем и Скарга, и другие иезуиты указывали на унию как на «переходное состояние, необходимое для упорных в своей вере русских».

В книге Скарги и в других писаниях иезуитов средством для введения унии предлагались решительные действия светских властей против русских.

Сигизмунд III твердо поддержал идею унии. Православные церкви в Речи Посполитой были организационно ослаблены. Ряд православных иерархов поддался на посулы короля и католической церкви.

24 июня 1594 г. в Бресте был созван православный церковный собор, который должен был решить вопрос об унии с католической церковью. Сторонникам унии правдами и неправдами удалось принять 2 декабря 1594 г. акт унии. Уния расколола русское население Речи Посполитой на две неравные части. Большинство русских, включая и шляхтичей, и магнатов, отказалось принять унию.

29 мая 1596 г. Сигизмунд III издал манифест для своих православных подданных о совершившемся соединении церквей, причем всю ответственность в этом деле брал на себя: «Господствуя счастливо в государствах наших и размышляя о их благоустройстве, мы, между прочим, возымели желание, чтобы подданные наши греческой веры приведены были в первоначальное и древнее единство со вселенскою римскою церковию под послушание одному духовному пастырю. Епископы [униаты, ездившие к папе. - А.Ш. ] не привезли из Рима ничего нового и спасению вашему противного, никаких перемен в ваших древних церковных обрядах: все догматы и обряды вашей православной церкви сохранены неприкосновенно, согласно с постановлениями святых апостольских соборов и с древним учением святых отцов греческих, которых имена вы славите и праздники празднуете».

Повсеместно начались гонения на русских, сохранивших верность православию. Православных священников изгоняли, а церкви передавали униатам.

Православные шляхтичи во главе с князем К.К. Острожским и протестанты во главе с виленским воеводой Криштофом Радзивиллом решили бороться с унией старым легальным способом - через сеймы. Но католическое большинство при сильной поддержке короля на сеймах 1596 г. и 1597 г. сорвало все попытки диссидентов отменить унию. В итоге к уже существующей межконфессиональной розни добавился и конфликт между униатами и православными. Да и вообще Сигизмунд был человеком из другого мира, чуждый не только своим русским подданным, но и польским панам. Он носил бородку клином, как его современник, жестокий и подозрительный испанский король Филипп, с которого Сигизмунд во многом брал пример. Вместо простого кафтана и высоких сапог, какие носил Баторий и другие польские короли, Сигизмунд одевался в утонченные западные одежды, в чулки и туфли.

В ноябре 1592 г. умер шведский король Иоанн III. Сигизмунд III отпросился на год у сейма, чтобы уладить свои наследственные дела. Он короновался шведской короной в Упсале. Побыв несколько месяцев в Швеции, Сигизмунд отправился в Польшу, поручив управление страной регенту - своему дяде Карлу Зюдерманландскому (1530-1611 гг.)

На родине Сигизмунд популярностью явно не пользовался. Масла в огонь подлила и женитьба Сигизмунда на католичке - австрийской принцессе. С отъездом Сигизмунда в Польшу власть в Швеции постепенно стала переходить к его дяде герцогу Карлу Зюдерманландскому. В 1594 г. он официально был объявлен правителем государства.

В ответ Сигизмунд собрал польские войска и начал боевые действия со Швецией. Он высадился непосредственно на территории Швеции, но в 1597 г. был наголову разбит в битве при Стонгебру. Одновременно начались и боевые действия в Эстляндии, которые шли до 1608 г. с переменным успехом.

Сигизмунд III успел поссориться и с запорожскими казаками. На сейме 1590 г. король потребовал ограничить число казаков шестью тысячами человек, подчинить их коронному гетману, воспретить продажу простонародью пороха, свинца и оружия в Киевской земле и т.д.

Ответом стало первое большое казацкое восстание. Его возглавил православный шляхтич Кристоф Косинский. 19 декабря 1591 г. казаки взяли Белоцерковский замок. Вслед за Белой Церковью восставшие заняли Триполье, а немного позднее - Переяслав (на левом берегу Днепра). В июне 1592 г. казаки осадили Киев, но взять его не смогли.

23 января 1593 г. под местечком Пятка вблизи города Чуднова казаки Косинского встретились с польским войском под началом Константина Острожского. Сражение длилось целую неделю и закончилось подписанием мирного соглашения.

Но вскоре боевые действия возобновились. Сейм 1593 г. постановил «считать казаков врагами отечества». В конце лета того же года на мирных переговорах в городе Черкассы Косинский был предательски убит слугой князя Александра Вишневецкого. Тем не менее при заключении мира панам пришлось пойти на уступки казакам.

Но гибель Косинского стала не концом, а началом казацких войн. 5 октября 1594 г. казаки Северина Наливайко вместе с брацлавскими мещанами напали на шляхту, съехавшуюся в Брацлав, и перебили ее. История Северина Наливайко сходна с историей Богдана Хмельницкого. Его отец имел хутор в Гусятине недалеко от города Острога. Поляк пан Калиновский решил купить землю у старого Наливайко. Получив отказ, поляк до смерти забил старика. Его сын стал казацким артиллеристом (пушкарем), а затем и атаманом. Надо ли говорить, что Северин помнил отца, и пан Калиновский стал одной из первых жертв восстания.

В ноябре 1594 г. повстанцы взяли города Бар и Винницу. На Волыни повстанческое войско весной 1595 г. разделилось на две части. Одна во главе с Наливайко двинулась на запад, на Луцк, а потом повернула на северо-восток, на Могилев, а другая часть во главе со старшиной Григорием Лободой пошла на юго-восток в направлении Черкасс.

Летом 1595 г. повстанцы Наливайко контролировали всю Малую Русь, за исключением Минска, где засел гетман Криштоф Радзивилл.

Отряд Лободы действовал довольно вяло. Лобода весной 1595 г. вступил в переговоры с поляками и фактически бездействовал.

Вскоре Радзивилл получил подкрепление и сумел выбить Наливайко из Могилева. Казаки в полном порядке совершили обратный марш через Рогачев и Туров на Волынь.

В марте 1596 г. отряды Наливайко и Лободы соединились. Вскоре Лобода был отстранен от командования, и его место занял Матвей Шаула. 23 марта гетман Станислав Жолкевский атаковал повстанцев у урочища Красный Камень. Обе стороны понесли тяжелые потери, Шауле ядром оторвало руку, был ранен и сам Наливайко. Ночью повстанцы отошли к Триполью, а затем к Киеву. Жолкевский из-за больших потерь не решился преследовать их, а отошел к Белой Церкви. Там гетман написал письмо к сейму, в котором срочно просил помощи, утверждая, что вся земля «оказачилась».

В мае 1596 г. Жолкевский, получив подкрепление, осадил лагерь повстанцев в урочище Солоница, недалеко от Лубен. Казаки с трех сторон укрепили лагерь возами, поставленными в четыре-пять рядов, обнесли его рвом и высоким валом. С четвертой стороны к лагерю прилегало непроходимое болото. В нескольких местах лагеря были построены срубы, заполненные землей, на них казаки поставили около 30 пушек.

Жолкевский, имевший 5 тысяч одних только жолнеров, не считая шляхетских отрядов и магнатских команд, не решился на штурм. Он понимал, что имеет дело с людьми, по его же словам, отважными, принявшими «в своем положении» решение сражаться насмерть. И вместо штурма поляки подкупили нескольких предателей, которые в ночь на 24 мая схватили Наливайку и Шаулу и выдали полякам. Они же и пропустили поляков в лагерь. Началась страшная резня, паны и жолнеры убивали всех, кто попадался под руку. Очевидец И. Вельский писал, что «на протяжении мили или больше труп лежал на трупе, ибо всего в лагере с чернью и с женами их было до десяти тысяч».

Наливайко был привезен в Варшаву, где после долгих недель пыток его казнили 11 апреля 1597 г.

Так закончился XVI век. Польша и Литва вступили при Сигизмунде III в новую эпоху. Сигизмунд ухитрился насмерть поссориться со шведами, а через несколько лет он на много столетий, если не навсегда, поссорит поляков с Россией.

Внутри страны король объявил войну православной церкви и казакам. Если раньше между русскими, литовцами и ляхами шли споры за различные привилегии, то теперь вопрос стоял по-другому - быть или не быть православной вере, русскому языку и вообще русским людям. У них оставалось три выхода: погибнуть, ополячиться или сломить шею Речи Посполитой.

Одним из указов Сигизмунда III Польша получила новый герб. По краям он обрамлен гербами земель, входивших в состав Речи Посполитой. Среди них Великая Польша, Малая Польша, Литва. Но это понятно. Но затем идут Швеция, Россия, причем не кусками, а целиком, Померания, Пруссия, Молдавия, Валахия и т.д. Боюсь, сейчас какой-нибудь либерал-образованец вступится за бедную Польшу: мол, мало ли какой-то король в конце XVI века на что-то претендовал. Мол, Жириновский тоже хотел мыть сапоги в Индийском океане, но разве это повод обвинять в агрессивности Россию?

Отвечаю. Пример с Жириновским - передергивание карт, с ним все ясно. А вот претензии Сигизмунда стали идеологией панства на 500 с лишним лет. Итак, Польша должна была стать сильнейшим государством не только Европы, но и всего мира.

Примечания

Дата по юлианскому, а в скобках - по григорианскому календарю.

Имя короля Речи Посполитой Сигизмунда III Вазы до сих пор будоражит умы кладоискателей. Московское золото и другие сокровища, в качестве военных трофеев вывезенные поляками, так и не достигли Можайска, как было запланировано ранее.

В Польше сохранился исторический документ, где сам Сигизмунд Ваза в деталях описывает тайное место, но оно настолько неопределенно, что пока ни одна из многочисленных экспедиций, снаряженных для поисков клада, так и не увенчалась успехом. Размеры добычи впечатляют: сокровищами царской казны, одеждой и драгоценностями, окладами с икон, золотой церковной утварью, древними коронами и скипетрами были нагружены 923 подводы!

Сигизмунд родился 20 июня 1566 года в шведском замке Грипсхольм, куда его отца, Юхана Вазу, заточил брат и король Швеции Эрик XIV после провалившегося мятежа. Катерина Ягеллонка, мать будущего великого князя, являлась герцогиней Финляндии и младшей дочерью польского короля Сигизмунда I Старого.

Наибольшее влияние на Сигизмунда оказывала мать. Она окружила мальчика монахами из иезуитского ордена, которые привили ребенку радикальные католические взгляды. Строгое религиозное воспитание положило в дальнейшем начало разногласию между Сигизмундом Вазой и протестантской знатью Швеции. Благоприятным результатом близкого общения с монахами можно считать высокую нравственность сына Катерины Ягеллонки и отсутствие тяги к неумеренности и излишествам.

Бескоролевье. Борьба за трон

В 1586 году от почечной недостаточности неожиданно умирает король Речи Посполитой Стефан Батория. Наступает период «бескоролевья». Между сторонниками воеводы Зборовского, которые прочили в короли германского эрцгерцога Максимилиана, и приверженцами партии канцлера Замойского, их протеже был двадцатилетний Сигизмунд, чуть не разгорелся вооруженный конфликт.

Кровавое столкновение удалось предотвратить примасу Карнковскому, обладавшему правом решающего голоса при избрании короля. Выбор архиепископа Гнезненского был обусловлен случаем: Зборовские оскорбили духовное лицо и потеряли его расположение, как следствие, 19 августа 1587 года королевский жезл перешел в руки Сигизмунда Вазы.

Теперь для сына Катерины Ягеллонки почти не оставалось преград на пути к желанной цели, но чтобы еще более расположить шляхту, 7 ноября в Оливе Сигизмунд подписал соглашение, обязуясь передать часть своих монарших полномочий сейму.

Однако кандидат от партии Зборовского Максимилиан III Австрийский не собирался сдаваться без борьбы и дерзнул осадить Краков, на защиту которого встал Замойский. Рыцари эрцгерцога проиграли бой энергичному и предприимчивому канцлеру, а сам Максимилиан оказался в плену у своих противников.

Церемония коронации Сигизмунда III Вазы состоялась 27 декабря 1587 года в Кракове, новому королю на тот момент исполнился 21 год.

Черная неблагодарность

Ян Замойский во время первой же аудиенции разочаровался в новоизбранном монархе. Будучи сторонником Сигизмунда, и, одержав победу при Бычине в 1588 году над главным противником короля, он имел все основания рассчитывать если не на благодарность, то самое малое – на теплый прием, чего, увы, не последовало.

Холодная встреча и сдержанность в общении в самом начале окончились для Замойского королевской опалой впоследствии: из-за наговоров недоброжелателей, к которым Сигизмунд прислушался со вниманием, канцлер вынужден был оставить придворную службу и поспешно удалиться в свое имение.

Король Речи Посполитой стал послушным орудием в руках иезуитов, стремившихся распространить свое влияние на всю Европу. Популяризация католицизма стояла у Сигизмунда III Вазы в приоритете. Немало врагов нажил себе монарх среди протестантов и православных, с которыми он тоже не особо церемонился.

Грекокатолическая церковь на территории Польши обязана своим появлением Брестской церковной унии 1596 года: ее идейным организатором был Сигизмунд Ваза. Целью данного решения являлось желание польского короля подчинить римскому папе христиан православного вероисповедания, находящихся под его юрисдикцией.

Шведская корона

В 1592 году 27 ноября умирает отец Сигизмунда и король Швеции Юхан III. Польский монарх с одобрения сейма наследует освободившийся трон, обещанием поддержки привлекая на свою сторону голоса протестантов. В это же время двадцатипятилетний Сигизмунд Ваза женится в первый раз. Его избранницей становится восемнадцатилетняя Анна, австрийская эрцгерцогиня из рода Габсбургов.

От этого брака у венценосной четы рождается пятеро детей, из которых совершеннолетия достигает только один. В 1598 году супруга польского короля умирает, что происходит из-за осложнений, вызванных последними родами.

За два года до смерти жены Сигизмунд увенчивается шведской короной, но передает управление страной брату своего отца, герцогу Седерманландскому, назначая его регентом. Дядя Карл не оправдывает возложенного на него доверия. Исповедуя лютеранство, он настраивает простых подданных против короля-католика, игнорируя обещание последнего, – не нарушать свободу совести протестантского населения страны.

Притязания амбициозного дядюшки вызывают волнения, что, в свою очередь, ведет к гражданской войне. Несмотря на жесткое правление Карла, сделавшего ставку на религиозные страхи, местные жители принимают сторону регента, и в 1599 году по решению риксдага Сигизмунд III Ваза лишается своих королевских полномочий на территории Швеции. Дальнейшие попытки польского монарха вернуть утраченный престол не только не приводят к успеху, но становятся для Речи Посполитой тягостной военной повинностью на период в 60 долгих лет.

11 декабря 1605 года в возрасте 39 лет овдовевший Сигизмунд III женится во второй раз на родной сестре первой супруги. Констанция Австрийская была преданной католичкой, что, как предвидели некоторые магнаты, упрочило положение иезуитов при дворе и усилило их влияние на государственную политику Речи Посполитой.

Причиной смерти Сигизмунда III Вазы стала безвременная кончина любимой супруги, он пережил ее всего на 9 месяцев и умер от инсульта в 1632 году.

(1566-06-20 )
Грипсхольм , Швеция Смерть: 30 апреля (1632-04-30 ) (65 лет)
Варшава , Польша Род: Ваза Отец: Юхан III Ваза Мать: Екатерина Ягеллонка Супруга: Анна Австрийская
Констанция Австрийская Дети: от первого брака:

Анна Мария Ваза
Катажина Ваза
Владислав IV Ваза
Кшиштоф Ваза
Кшиштоф Ваза от второго брака: Ян Казимир Ваза
Ян II Казимир Ваза
Ян Альберт Ваза
Кароль Фердинанд Ваза
Александр Кароль Ваза
Анна Констанция Ваза
Анна Катажина Констанция

Автограф:
  • Полный королевский титул на польском: Z Bożej łaski król Polski, wielki książę litewski, ruski, pruski, mazowiecki, żmudzki, inflancki, a także dziedziczny król Szwedów, Gotów i Wenedów.
  • Полный титул на русском: Божьей милостью король Польский, Великий князь Литовский, Русский, Прусский, Мазовецкий, Жмудский, Ливонский, а также наследный король Шведов, Готов и Венедов. .

Борьба за Швецию

В () году Сигизмунд женится на дочери эрцгерцога австрийского Карла и внучке императора Фердинанда I - Анне , которая родила в 1595 году будущего короля - Владислава .

После смерти своего отца Юхана III (1592 год) Сигизмунд поехал в Швецию и короновался шведской короной (1594 год), но по возвращении в Польшу вынужден был назначить регентом Швеции своего дядю Карла, герцога Седерманландского , который, поддерживая протестантизм, приобрёл расположение народа и явно стремился к престолу.

В 1596 году Сигизмунд перенес столицу из Кракова в Варшаву.

При втором своём пребывании в Швеции () Сигизмунд оттолкнул от себя многих сторонников: он был окончательно отстранён от престола (), а его дядя объявлен королём Швеции на сейме в Норрчёпинге , в 1604 году , под именем Карла IX . Сигизмунд не хотел отказываться от своих прав на шведский престол и вовлёк Польшу в 60-летние неудачные для неё войны со Швецией.

После смерти первой жены Анны Габсбургской (Ракуской) в 1598 году Сигизмунд в 1605 году женится на её сестре Констанции , родившей в 1609 году сына, названного Яном Казимиром .

Сигизмунд III Ваза тяжело переживал кончину жены Констанции 10 июля 1631 и тяжело заболев, умер от инсульта 30 апреля 1632.

Войны с Россией

Польские войска под командованием Жолкевского в 1610 году заняли Москву. Русские бояре решили избрать на московский престол сына Сигизмунда III королевича Владислава . 29 октября 1611 года бывший царь Василий Шуйский и его братья Дмитрий и Иван принесли ему оммаж в Варшаве. После освобождения Москвы земским ополчением в 1612 году война продолжилась до 1618 года, когда в Деулине было заключено перемирие , по которому за Польшей остались Смоленская, Черниговская и Северская земли.

Напишите отзыв о статье "Сигизмунд III"

Примечания

Литература

  • Ср. Niemczewicz, «Dzieje panowania Zygmunta III» (Варш., 1829)
  • Siarczyński, «Obraz wieku panowania Zygmunta III, zawieràjący opis osòb żyjących pod jego panowaniem» (Варш., 1828)
  • Siarczyński, «Obraz panowania Zygmunta III, obejmujący obyczaje, religije, oświecenie i t. d.» (Познань, 1843 -58).

Ссылки

Отрывок, характеризующий Сигизмунд III

Вечером 11 го октября Сеславин приехал в Аристово к начальству с пойманным пленным французским гвардейцем. Пленный говорил, что войска, вошедшие нынче в Фоминское, составляли авангард всей большой армии, что Наполеон был тут же, что армия вся уже пятый день вышла из Москвы. В тот же вечер дворовый человек, пришедший из Боровска, рассказал, как он видел вступление огромного войска в город. Казаки из отряда Дорохова доносили, что они видели французскую гвардию, шедшую по дороге к Боровску. Из всех этих известий стало очевидно, что там, где думали найти одну дивизию, теперь была вся армия французов, шедшая из Москвы по неожиданному направлению – по старой Калужской дороге. Дохтуров ничего не хотел предпринимать, так как ему не ясно было теперь, в чем состоит его обязанность. Ему велено было атаковать Фоминское. Но в Фоминском прежде был один Брусье, теперь была вся французская армия. Ермолов хотел поступить по своему усмотрению, но Дохтуров настаивал на том, что ему нужно иметь приказание от светлейшего. Решено было послать донесение в штаб.
Для этого избран толковый офицер, Болховитинов, который, кроме письменного донесения, должен был на словах рассказать все дело. В двенадцатом часу ночи Болховитинов, получив конверт и словесное приказание, поскакал, сопутствуемый казаком, с запасными лошадьми в главный штаб.

Ночь была темная, теплая, осенняя. Шел дождик уже четвертый день. Два раза переменив лошадей и в полтора часа проскакав тридцать верст по грязной вязкой дороге, Болховитинов во втором часу ночи был в Леташевке. Слезши у избы, на плетневом заборе которой была вывеска: «Главный штаб», и бросив лошадь, он вошел в темные сени.
– Дежурного генерала скорее! Очень важное! – проговорил он кому то, поднимавшемуся и сопевшему в темноте сеней.
– С вечера нездоровы очень были, третью ночь не спят, – заступнически прошептал денщицкий голос. – Уж вы капитана разбудите сначала.
– Очень важное, от генерала Дохтурова, – сказал Болховитинов, входя в ощупанную им растворенную дверь. Денщик прошел вперед его и стал будить кого то:
– Ваше благородие, ваше благородие – кульер.
– Что, что? от кого? – проговорил чей то сонный голос.
– От Дохтурова и от Алексея Петровича. Наполеон в Фоминском, – сказал Болховитинов, не видя в темноте того, кто спрашивал его, но по звуку голоса предполагая, что это был не Коновницын.
Разбуженный человек зевал и тянулся.
– Будить то мне его не хочется, – сказал он, ощупывая что то. – Больнёшенек! Может, так, слухи.
– Вот донесение, – сказал Болховитинов, – велено сейчас же передать дежурному генералу.
– Постойте, огня зажгу. Куда ты, проклятый, всегда засунешь? – обращаясь к денщику, сказал тянувшийся человек. Это был Щербинин, адъютант Коновницына. – Нашел, нашел, – прибавил он.
Денщик рубил огонь, Щербинин ощупывал подсвечник.
– Ах, мерзкие, – с отвращением сказал он.
При свете искр Болховитинов увидел молодое лицо Щербинина со свечой и в переднем углу еще спящего человека. Это был Коновницын.
Когда сначала синим и потом красным пламенем загорелись серники о трут, Щербинин зажег сальную свечку, с подсвечника которой побежали обгладывавшие ее прусаки, и осмотрел вестника. Болховитинов был весь в грязи и, рукавом обтираясь, размазывал себе лицо.
– Да кто доносит? – сказал Щербинин, взяв конверт.
– Известие верное, – сказал Болховитинов. – И пленные, и казаки, и лазутчики – все единогласно показывают одно и то же.
– Нечего делать, надо будить, – сказал Щербинин, вставая и подходя к человеку в ночном колпаке, укрытому шинелью. – Петр Петрович! – проговорил он. Коновницын не шевелился. – В главный штаб! – проговорил он, улыбнувшись, зная, что эти слова наверное разбудят его. И действительно, голова в ночном колпаке поднялась тотчас же. На красивом, твердом лице Коновницына, с лихорадочно воспаленными щеками, на мгновение оставалось еще выражение далеких от настоящего положения мечтаний сна, но потом вдруг он вздрогнул: лицо его приняло обычно спокойное и твердое выражение.
– Ну, что такое? От кого? – неторопливо, но тотчас же спросил он, мигая от света. Слушая донесение офицера, Коновницын распечатал и прочел. Едва прочтя, он опустил ноги в шерстяных чулках на земляной пол и стал обуваться. Потом снял колпак и, причесав виски, надел фуражку.
– Ты скоро доехал? Пойдем к светлейшему.
Коновницын тотчас понял, что привезенное известие имело большую важность и что нельзя медлить. Хорошо ли, дурно ли это было, он не думал и не спрашивал себя. Его это не интересовало. На все дело войны он смотрел не умом, не рассуждением, а чем то другим. В душе его было глубокое, невысказанное убеждение, что все будет хорошо; но что этому верить не надо, и тем более не надо говорить этого, а надо делать только свое дело. И это свое дело он делал, отдавая ему все свои силы.
Петр Петрович Коновницын, так же как и Дохтуров, только как бы из приличия внесенный в список так называемых героев 12 го года – Барклаев, Раевских, Ермоловых, Платовых, Милорадовичей, так же как и Дохтуров, пользовался репутацией человека весьма ограниченных способностей и сведений, и, так же как и Дохтуров, Коновницын никогда не делал проектов сражений, но всегда находился там, где было труднее всего; спал всегда с раскрытой дверью с тех пор, как был назначен дежурным генералом, приказывая каждому посланному будить себя, всегда во время сраженья был под огнем, так что Кутузов упрекал его за то и боялся посылать, и был так же, как и Дохтуров, одной из тех незаметных шестерен, которые, не треща и не шумя, составляют самую существенную часть машины.
Выходя из избы в сырую, темную ночь, Коновницын нахмурился частью от головной усилившейся боли, частью от неприятной мысли, пришедшей ему в голову о том, как теперь взволнуется все это гнездо штабных, влиятельных людей при этом известии, в особенности Бенигсен, после Тарутина бывший на ножах с Кутузовым; как будут предлагать, спорить, приказывать, отменять. И это предчувствие неприятно ему было, хотя он и знал, что без этого нельзя.
Действительно, Толь, к которому он зашел сообщить новое известие, тотчас же стал излагать свои соображения генералу, жившему с ним, и Коновницын, молча и устало слушавший, напомнил ему, что надо идти к светлейшему.

Кутузов, как и все старые люди, мало спал по ночам. Он днем часто неожиданно задремывал; но ночью он, не раздеваясь, лежа на своей постели, большею частию не спал и думал.
Так он лежал и теперь на своей кровати, облокотив тяжелую, большую изуродованную голову на пухлую руку, и думал, открытым одним глазом присматриваясь к темноте.
С тех пор как Бенигсен, переписывавшийся с государем и имевший более всех силы в штабе, избегал его, Кутузов был спокойнее в том отношении, что его с войсками не заставят опять участвовать в бесполезных наступательных действиях. Урок Тарутинского сражения и кануна его, болезненно памятный Кутузову, тоже должен был подействовать, думал он.
«Они должны понять, что мы только можем проиграть, действуя наступательно. Терпение и время, вот мои воины богатыри!» – думал Кутузов. Он знал, что не надо срывать яблоко, пока оно зелено. Оно само упадет, когда будет зрело, а сорвешь зелено, испортишь яблоко и дерево, и сам оскомину набьешь. Он, как опытный охотник, знал, что зверь ранен, ранен так, как только могла ранить вся русская сила, но смертельно или нет, это был еще не разъясненный вопрос. Теперь, по присылкам Лористона и Бертелеми и по донесениям партизанов, Кутузов почти знал, что он ранен смертельно. Но нужны были еще доказательства, надо было ждать.
«Им хочется бежать посмотреть, как они его убили. Подождите, увидите. Все маневры, все наступления! – думал он. – К чему? Все отличиться. Точно что то веселое есть в том, чтобы драться. Они точно дети, от которых не добьешься толку, как было дело, оттого что все хотят доказать, как они умеют драться. Да не в том теперь дело.
И какие искусные маневры предлагают мне все эти! Им кажется, что, когда они выдумали две три случайности (он вспомнил об общем плане из Петербурга), они выдумали их все. А им всем нет числа!»
Неразрешенный вопрос о том, смертельна или не смертельна ли была рана, нанесенная в Бородине, уже целый месяц висел над головой Кутузова. С одной стороны, французы заняли Москву. С другой стороны, несомненно всем существом своим Кутузов чувствовал, что тот страшный удар, в котором он вместе со всеми русскими людьми напряг все свои силы, должен был быть смертелен. Но во всяком случае нужны были доказательства, и он ждал их уже месяц, и чем дальше проходило время, тем нетерпеливее он становился. Лежа на своей постели в свои бессонные ночи, он делал то самое, что делала эта молодежь генералов, то самое, за что он упрекал их. Он придумывал все возможные случайности, в которых выразится эта верная, уже свершившаяся погибель Наполеона. Он придумывал эти случайности так же, как и молодежь, но только с той разницей, что он ничего не основывал на этих предположениях и что он видел их не две и три, а тысячи. Чем дальше он думал, тем больше их представлялось. Он придумывал всякого рода движения наполеоновской армии, всей или частей ее – к Петербургу, на него, в обход его, придумывал (чего он больше всего боялся) и ту случайность, что Наполеон станет бороться против него его же оружием, что он останется в Москве, выжидая его. Кутузов придумывал даже движение наполеоновской армии назад на Медынь и Юхнов, но одного, чего он не мог предвидеть, это того, что совершилось, того безумного, судорожного метания войска Наполеона в продолжение первых одиннадцати дней его выступления из Москвы, – метания, которое сделало возможным то, о чем все таки не смел еще тогда думать Кутузов: совершенное истребление французов. Донесения Дорохова о дивизии Брусье, известия от партизанов о бедствиях армии Наполеона, слухи о сборах к выступлению из Москвы – все подтверждало предположение, что французская армия разбита и сбирается бежать; но это были только предположения, казавшиеся важными для молодежи, но не для Кутузова. Он с своей шестидесятилетней опытностью знал, какой вес надо приписывать слухам, знал, как способны люди, желающие чего нибудь, группировать все известия так, что они как будто подтверждают желаемое, и знал, как в этом случае охотно упускают все противоречащее. И чем больше желал этого Кутузов, тем меньше он позволял себе этому верить. Вопрос этот занимал все его душевные силы. Все остальное было для него только привычным исполнением жизни. Таким привычным исполнением и подчинением жизни были его разговоры с штабными, письма к m me Stael, которые он писал из Тарутина, чтение романов, раздачи наград, переписка с Петербургом и т. п. Но погибель французов, предвиденная им одним, было его душевное, единственное желание.